О былые, давно прошедшие времена
вольные казачьи общины и станицы тем и росли, тем и ширились, тем и
славились, что свободно принимали к себе и не выдавали тех, кто приходил
к ним, спасаясь от гонений и угнетений.
Собирался толпой К ним отовсюду народ, Ища льготы одной От лихих воевод, От безбожных дьяков, От недобрых бояр, От продажных купцов, Что от лютых татар.
Порядок приема был несложен и не длителен. Атаман только спрашивал у приходящего: - А во Христа веруешь? - Верую! - И во Святую Троицу веруешь? - Верую! - И в церковь ходишь? - Хожу, батько! - А ну перекрестись!
И приходящий истово клал на себя крестное знамение и давал обет разить врагов христианства и казачества. - Ну ладно! - заканчивал испытание атаман, - теперь ступай в курень! Прием на том и заканчивался. Новый казак присоединялся к какому-либо куреню и становился братом-казаком...
Отринем ли мы этот стародавний казачий обычай? Нет! Да не будет! Но
те же стародавние казаки, принимая так свободно приходящих, жестоко
расправлялись с теми своими собратьями, кои не соблюдали казачьих правил
и заветов, кои осмеливались оскорбить атамана или других выборных, или
ослушаться и не исполнить их приказов, или кои малодушно покидали своих
односумов в беде, не поспешали к ним на поддержку, на выручку. Один был
короткий приговор: в куль да в воду. Изменников никогда не терпели в
казачестве.