Происхождение слова. Его первоначальное общее значение. Особые значения: казаки-батраки и казаки-воины. Казаки татарские и русские. Слово «казак» несомненно
не русского происхождения. Надо думать, что на Русь занесено
оно татарами, так как ни в каких документах и книгах мы не находим его в
первые века русской истории, до татарского нашествия.
Слово это
давало повод различным ученым и исследователям строить самые
разнообразные догадки для выяснения его происхождения и первоначального
значения. Некоторые пытались сопоставить его с названием
племени Касогов, живших в IX—XI в.в. в предгорьях Северно о Кавказа, и с
Kазахией), пограничной грузинской областью, упоминаемой еще
византийским историком X в. Императором Константином VII Багрянородным, и
с Казарами, жившими на низовьях Дона и Волги в VIII-X веках.
Производили это слово и от турко-татарскаго слова «коз», что значить «гусь», и от монгольских слов «ко» (т. е. броня, латы, защита) и «зах» (т. е. межа, граница, рубеж), откуда «козах»
должно бы означать — «защитник границ». Историк Голубовский считает это
слово половецким, и по его предположению оно означает «страж», почему казаками должны были называться передовые бойцы. Однако же, несмотря на все старания ученых, вопрос о происхождении слова «казак» остается все еще спорным и неясным.
Оставляя в стороне то значение, которое имело и имеет *
интересующее нас слово в языках различных азиатских народов, мы
рассмотрим случаи употребление его в русских исторических памятниках и постараемся выяснить с каким значением это слово перешло в русский
язык.
Не трудно при этом заметить, что уже на первых порах слово «казак» в русском языке употребляется то в общем смысла «бездомника» (даже иногда изгнанника), то в более узком значении «одинокого вольного человека», служащего по доброй oxoте государству или отдельным его членам.
Когда
в 1476 году Крымскш хан Менгли-Гирей был изгнан из Крыма Ахметом и
место его получил хан Зенебек, который, видимо, не считая свое положеше
вполгне прочным, обратился к Московскому Великому Князю Иоанну III
с просьбой дать ему в Москве убежище в случай изгнания из Крыма, то
Иоанн отвечал: «Прислал ты ко мне своего человека, который говорил,
что если, по грехам, придет на тебя истома, то мне бы дать тебе опочив в
своей земле. Я и прежде твоего добра смотрел, когда еще ты был
казаком); ты и тогда также ко мне приказывал, что если конь твой
будет потен, то мне бы тебе в своей земле опочив дать. Я и тогда опочив в
своей земле давал тебе и нынче добру твоему рад везде; каковы твои дела
будут после, и захочешь у меня опочива, то я тебе опочив в своей земле
дам, и истому твою подниму». В 1591 году Крым требовал от Москвы
выдачи поступившего на московскую службу крымского царевича Пашай-мурзы,
бежавшего из Крыма «в нужде казачеством».
Тоже значение
бездомника, безпреютного бродяги-кочевника, лишенного своего крова и
прав, человека без роду — без племени, находим мы в грамоте царя
Фёдора, посланной бывшему Сибирскому царю Кучуму в 1597 году: «...Мы,
Великий Государь, хотели тебя пожаловать: устроить на Сибирской земле
царем, а племянник твой Магомет-Кули устроен в нашем государстве,
пожалован городами и волостями по его достоинству, и служитъ нашему
Царскому Величеству. А как ты казаком кочуешь на поле с немногими
людьми, то нам известно. Ногайские улусы, которые кочевали с тобою, на
которых была тебе большая надежда, от тебя отстали; Чин-Мурза отъехал к
Нашему Царскому Величеству, остальные твои люди от тебя пошли прочь с
двумя царевичами, а иные пошли в Бухары, Ногаи и в Казацкую Орду *
; с тобою теперь людей немного, — это нам подлинно известно; да хотяб с
тобою было и много людей, то тебе по своей неправде против нашей рати
как стоять! Знаешь и сам, какия были великие мусульманские государства
Казань и Астрахань: и те отец Наших, пришедши своею Царскою персоною,
взял; а тебе, будучи на поле и живучи казаком, от нашей рати и огненнаго боя как избыть...»
Наряду с приведенным выше общим значением, мы встречаем слово «казак»
и в другом, болee узком смысле. В этих случаях казаками называются
вольные служилые люди, наймиты, батраки, стражники, отнюдь не холопы, не
рабы или крепостные; люди, служащие по собственной доброй воле», а не
по принуждению. Во время борьбы Царя Ивана IV с Казанью ногайский хан
писал ему (по получении богатых подарков): «Я твой казак и твоих
ворот человек; братству моему знамя (доказательство) то: захотят младшее
мои братья или дети в вашу сторону войною итти, то я, если смогу их
унять, уйму, а если же не смогу их унять, то к тебе весть пошлю».
Еще и в наши дни в северо-восточной Руси словом «казак»
обозначается работник, человек смотрящий за хозяйством другого и не
имеющий своего. Такое же значеше мы находим и во многих документах XVI
века: так, в уставной грамоте великаго князя Василия крестьянам
Моревской слободы: «Плавити им дрова и хоромной лес реками, и им и козаком
их мыта и явки не давати». В жалованной грамоте Троицкому Сергиеву
монастырю 1534 года говорится: «Кто у них станетъ жить у соли у варницы и
в дворах, повара и водоливы и всякие козаки, наместники наши, и волостели, и тиуны их тех людей не судятъ; а которые козаки приходцы
порядятся жить за монастырем в варницы, в повара, водоливы, дрова
рубить и возить и всякое дело делать, — таким являться к нашим
наместникам».
В 1582 г. какой-то Терёха Ситников подрядился
доставлят из Нижняго в Астрахань хлебный запас в 2500 четвертей муки и
толокна; ему дана была грамота, по которой его всюду пропускали
безпошлинно и без задержек, а потому, если кто-либо на запасчика
(подрядчика) или на людей его попросить пристава или казаки его, не желая итти у него на судах, станутъ на нем или на людях его чего искать или чем его клепать,
то бояре и воеводы не должны давать на него и на его людей пристава
и суда, а судиться им в Москве в Боярской Думе; вместе с тем боярам,
воеводам и дьякам воспрещалось Терёхиных казаков верстать в стрельцы и в казаки. Царю Борису Годунову Верхотурские стрельцы, казаки, пашенные
крестьяне и ямские охотники жаловались на своеволие
начальства: держать де они по найму для своей нужды, для пашни и для
гоньбы ярыжных казаков, дают им найму по три рубля с полтиною и по четыре рубля на лето, кроме того, что они едять и пьютъ у них; но этих казаков берут у них воевода и голова на царсюя изделия (работы); кроме того, воевода и голова нанимают к казённым баням ярыжных казаков, дают им найму по четыре и по пяти рублей, и эти деньги, а также и деньги на банную поделку велят собирать с их ярыжных казаков.
В двух последних примерах мы уже видим различие казаков-батраков (ярыжных, торговых) от казаков-воинов, служилого военного сословия, возникшего на Руси по примеру и образцу татарских казаков.
Татарская
орды, окружавшая Русь с юга и востока в XV — XVI в. в. не представляли
из себя однородной массы. В зависимости от происхождения знатности и
богатства они делились на три различных класса: мурз - князей, из рядов которых выходили и ордынские цари, уланов -среднего сословия и казаков — низшего сословия, наименее обезпеченного и соответствовавшего пролетариям
древнего Рима, которые оценивались по своему имущественному положению
только в одну «голову» (capite censi), за отсутствием другого ценного
имущества. В то время как мурзы предводительствовали огромными отрядами,
доходившими до неcкольких десятков тысяч человек, а уланы выходили
на войну в сопровождении целой толпы слуг и рабов, — казак вылетал
в поле «гол как сокол». Много добра сулила ему битва и война, а терять
было нечего, так как ничего у него не было за душой, кроме» коня, оружия
да «удалой башки»... да и та не прочно сидела на буйных плечах в то
суровое и ненадежное время, когда жизнь человеческая шла ни во что...
Татарские казаки неоднократно
упоминаются в наших летописях и других исторических документах. Так, мы
знаем, что Великий Князь Василий Иоаннович пожаловал
татарскому царевичу Абдыл-Летифу поместье в Юрьеве, при чем взял с него
присягу на верность службы и обязательство «не принимать от других царей
и царевичей, которые будут в Московском государстве, уланов, князей и казаков, хотя бы они прежде ушли от них в Орду или Казань, и оттуда их не принимать.» В 1535 г. в Москву приехали с Волги казаки, городецкие татары, и сказывали, что к ним на остров приезжали казансие князья, мурзы и казаки,
человек шестьдесят, и объявили об убийстве казанскаго царя Еналея. В
1550 г. в Москву стали ездить, человек по пяти, по шести сот, горные
татары только что признавшие над собою власть Московского царя; Государь
их жаловал, князей, мурз сотенны казаков кормил и поил у
себя за столом, дарил шубами, доспехами, конями, деньгами. В 1552
г. казанские послы говорят царю Ивану Грозному: «теперь здесь в Москве
уланов, князей, мурз и казаков человек с триста». В том же году
бояре велели перехватить пришедших в Москву из Казани с Шиг-Алеем татар:
Кудай-Кула, Лимана и всех князей и казаков.
И чем менее
грозными для Русской земли становились татарские ханы и беки, все более и
более терявшие свою силу, тем опаснее и страшнее становились вездесущие
и неуловимые татарские казаки, причинявшие не мало хлопот и
бедным жителям русских порубежных сел и городов, купцам, послам и иным
людям, имевшим надобность бывать в степной Украине.
Понятно, что
правительство московское обращалось с жалобами на их разбои и к Крымским
ханам и к Турецким султанам. Жалобы эти начинаются уже с Иоанна III,
который особенно просил унять разбойничавших в Придонских степях Азовских (татарских) казаков. Сын его, Василий Иоаннович, требовал от султана, чтобы тот запретил Азовским и Белгородсикм (Аккерманским) казакам подавать помощь Литве против Руси. В грамоте Крымскаго хана Менгли-Гирея к Иоанну III мы видим обещание унимать крымских казаков: «Вышняго
Бога волею я, Менгли-Гирей-Царь, пожаловал: с братом своим,
великим князем Иваном, взял любовь, братство и вечный мир от детей на
внучат. Быть нам везде заодно, другу другом быть, а недругу недругом.
Мне, Менгли- Гирею-Царю, не воевать, ни моим ханам, ни князьям, ни казакам:
если же без нашего ведома люди наши твоих людей повоюют и придут к нам,
то нам их казнить, и взятое отдать, а головы людские без
выкупа выдать»...
Само собою разумеется, что все такие обещания
были безрезультатны, так как и крымцы, и ногайцы, и другие кочевые
обитатели южно-русских степей жили, по преимуществу, грабежом, разбоем и
продажею пленных в рабы, а потому никакие усилия ханов, если-бы даже и
можно было верить их искренности, не приводили ни к чему. Русь могла
спастись от вечной грозы только противопоставив силе такую же силу. И
вот против татарских хищников, с одной стороны, выдвигаются украинныя
крепости, города, «остроги» (сторожевыя укрепления, посты), населяемые
служилым воинским людом — стрельцами, городовыми казаками и т. д., а с другой стороны, степные речки и овраги заселяются охотниками-воинами, вольными казаками собирающимися в большие дружины, военные общины - казачьи войска. Таким образом навстречу татарским ордам Русь выставила верного стража и защитника - казачество служилое и вольное.
* Так в Туркестане «казак»
означает вообще всякого кочевника, а киргизы сами себя называют
не иначе, как только «казаками», при чём также их называют хивинцы и
бухарцы; у осетин и балгар (горных татар) казаками назывались пленные
рабы.
